Интересная вещь — наслоение мифа на  разоблачение мифа.

Сам миф отражен в книге Е. Гинзбург (злобной троцкистки, матери вредителя и антисоветчика Василия Аксенова) «Крутой маршрут»:

«Почти все эти сказки я помнила наизусть и часто читала детям в детском саду, где книг Чуковского совсем не было.

Но сейчас, чтобы доставить Кривошею удовольствие, я тут же начала читать их вслух, перелистывая красивые лакированные страницы. И тут мы наткнулись на «Тараканище», которого, конечно, знали и прежде, но как-то не осмысливали. Я прочла: «Вот и стал Таракан победителем и лесов и морей повелителем. Покорилися звери усатому, чтоб ему провалиться, проклятому…» И вдруг всех нас поразил второй смысл стиха. Я засмеялась. Одновременно засмеялся и Антон. Зато Кривошей стал вдруг необычайно серьезен. Стекла его очков переблеснулись рассыпчатыми искрами.
— Что вы подумали? — с необычайным волнением воскликнул он. — Неужели… Неужели Чуковский осмелился?
Вместо ответа я многозначительно прочла дальше:
— «А он меж зверями похаживает, золоченое брюхо поглаживает… Принесите-ка мне, звери, ваших детушек, я сегодня их за ужином скушаю…»
— Неужели Чуковский осмелился? — с каким-то просто невиданным возбуждением повторял Кривошей.
Я не замедлила ответить. (Птичка весело продолжала свой путь по тропинке бедствий!)
— Не знаю, хотел ли этого Чуковский. Наверно, нет. Но объективно только так и выходит! Вот послушайте, как реагировали звери: «И сидят и дрожат под кусточками, за зелеными прячутся кочками. Только и видно, как уши дрожат, только и слышно, как зубы стучат…» Или вот это: «Волки от испуга скушали друг друга…»
Кривошей, ни на минуту не останавливаясь, ходил по комнате. Он потирал руки, так крепко сжимая пальцы, что они побелели. — Блестящая политическая сатира! Не может быть, чтобы никто не заметил… Просто каждый боится сказать, что ему в голову могло прийти такое… Такое…
После ухода гостя Антон недовольно сказал:
— Какой-то осадок у меня остался. И чего он так взвинтился? Не надо бы про Тараканище-то… Не хватает нам еще дела об оскорблении величества. Да нет, Кривошей-то, конечно, никому не скажет, но вообще… Давай договоримся: больше никому про это ни слова.

Призывы к осторожности со стороны бесшабашного в смысле свободы высказываний Антона произвели на меня впечатление. И больше никому, ни одной душе, я не высказала соображений по поводу Тараканища.»

В перестроечное время «Тараканище» был поднят на либеральный щит, посыпались статьи о смелом Чуковском, но «акулам пера» быстро закрыли рот, указав, что стихотворение написано в 1921 году.

А вот теперь и начинается второй миф.
Почему к антитоталитарной интерпретации «Тараканища» остались безразличны взрослые советские цензоры — вот вопрос? Уж они-то как никто умели находить «аллюзии» даже там, где их и в помине не было. Ведь эта сказка, несмотря на крамольные ассоциации, ею пробуждаемые, никогда не подвергалась никаким цензурным преследованиям. Сказка переиздавалась без всяких изменений в 1927-м, 1935-м (дважды), 1936-м, 1937-м, 1938-м, 1940-м, 1948-м, 1953-м, 1954-м и несчетное количество раз после 1956-го. Хотя, как следует из дневниковых записей самого Чуковского, даже его дореволюционная сказка «Крокодил» подверглась многочисленным цензурным поправкам при переиздании в 1934 году, после убийства Кирова: везде усматривали намеки на произошедшее. А в «Тараканище», получается, только интеллигенция замечала ассоциации со Сталиным, а на «блюстителей» напала куриная слепота? В чем тут дело?
Сказку «Тараканище» использовал Сталин. Причем не просто использовал, а украл. Рассказывал ее на съездах, не называя настоящего имени автора.

Начало мифу дано самим Чуковским:

9 марта 1956 года, вскоре после «Секретного доклада» Хрущева на ХХ съезде, К. Чуковский сделал в своем дневнике следующую запись: Когда я сказал Казакевичу, что я, несмотря ни на что, очень любил Сталина, но писал о нем меньше, чем другие, Казакевич сказал:
— А «Тараканище»?! Оно целиком посвящено Сталину.
Напрасно я говорил, что писал «Тараканище» в 1921-м году, что оно отпочковалось у меня от «Крокодила», — он блестяще иллюстрировал свою мысль цитатами из «Т-ща».
И тут я вспомнил, что цитировал «Тараканище» он, И.В. Сталин, — кажется, на ХVI съезде. «Зашуршал где-то таракан» — так начинался его плагиат. Потом он пересказал всю мою сказку и не сослался на автора. Все «простые люди» потрясены разоблачениями Сталина, как бездарного полководца, свирепого администратора, нарушившего все пункты своей же Конституции. «Значит газета «Правда» была газетой «Ложь», сказал мне сегодня школьник 7-го класса» ( Чуковский К. Дневник, 1930-1969. М.: Современный писатель, 1994. С. 237.)

И пошла писать губерния. Научные труды появляются на эту тему: «Показательно, что Сталин действительно не упоминает имени автора «Тараканища», и вовсе не потому, что все его знают (несколько раньше, сравнивая «правых» с Беликовым, Сталин не забывает упомянуть о «писателе Чехове»). Напротив, возникает впечатление, что Сталин действительно присваивает себе авторство над сказочным сюжетом. Вместе с тем он фактически использует всего два эпизода из сказки Чуковского (появление Тараканища — страх зверей — увещевания Кенгуру; и «смелость» трусливых зверей после поражения таракана), как бы предполагая знание сюжета сказки Чуковского, располагающегося между этими эпизодами — без этого знания аллегория таракана в речи Сталина лишилась бы символического измерения и, в сущности, потеряла бы всякий смысл. Слушатели «как бы» не знают сказку Чуковского, однако без этого знания невозможно полноценное восприятие речи Сталина. »http://www.chukfamily.ru/Kornei/Biblio/lipovetskiy.htm

Чтобы долго не рассусоливать эту тему проще дать две цитаты из Сталина. И попробуйте сами понять, почему Сталин упомянул Чехова и промолчал о Чуковском.

При слове «таракан» Чуковскому, у которого голова кружится от всесоюзной славы, мерещится плагиат. Вся история о плагиате оказывается высосанной Чуковским из пальца, но любовно подхвачена правдорубцами.

В итоге можно сказать одно: Сталин вообще никогда не имел никакого отношения к «Тараканищу». Это происходило только в воспаленных мозгах гнилой либеральной интеллигенции
Выводы, как всегда, делаем сами

 

Источник