Материалы из периодической печати дореволюционной России.
Во всех материалах по старым газетам и журналам сохранена стилистика и орфография того времени (за исключением вышедших из употребления букв старого алфавита).
Условия творчества и привычки писателей
Вопрос о том, каков лучший образ жизни для писателя, способствующий продуктивности его работы, всегда привлекал внимание заинтересованных людей.
Александр Дюма (сын), автор «Дамы с камелиями», составил целую программу или «План поведения для писателей»:
«Гуляй по два часа ежедневно, спи семь часов в сутки, ложись, как только клонит ко сну, вскакивай с постели тотчас, как проснешься и сейчас же принимайся за работу. Пей и ешь очень умеренно и не спеша. Говори мало. Пиши только то, что можешь подписать своей фамилией. Знай должную цену деньгам: они—хороший слуга, но дурной хозяин человека. После 40 лет отдались навсегда от женщин. Не презирай людей и не смейся особенно над ними, а лучше жалей их. Думай каждое утро и каждый вечер о смерти».
Сам автор проводил в жизнь почти все пункты этой программ.
Но большинство других писателей были рабами своих дурных, а подчас даже смертных привычек и вели часто очень нерегулярный и нездоровый образ жизни.
Писатель Бальзак ложился спать в 6 или 7 часов вечера, просыпался в полночь и принимался за работу, попивая все время крепкий черный кофе. Когда ему приходилось, почему-либо, в виде исключения, писать днем, он плотню закрывал все шторы и зажигал две свечи на письменном столе, чтобы создать иллюзию ночной работы.
Писательница Жорж Занд тоже считала ночь лучшим временем для творчества, но вместо кофе, она искала вдохновения в курении бесчисленных папирос.
Дидро облачался для писания в длинный шерстяной шлафрок и уверял всех, что в другом туалете не может ничего сочинять. Помимо этого шлафрока, большую роль в часы занятий играл его парик:, быстро шагая по комнате, жестикулируя и волнуясь, он все время срывал этот парик с головы, подбрасывал его в воздух, ловил, а иногда и топтал ногами.
Теофиль Готье мог писать только в красном халате,
Коппе—с ермолкой на голове,
а Сарду—в бархатной куртке и черной бархатной шапочке.
Разумеется, все эти причуды сами по себе не играли никакой роли в появлении вдохновения у этих писателей, а были только привычкой, но писатели, всегда все преувеличивающие, смотрели на них с неподобающим почтением.
Жан-Жак Руссо начинал день с того, что садился переписывать ноты. Это занятие благотворно действовало на его нервную систему, после завтрака он отправлялся гулять, взяв с собою карандаш и тетрадочку.
«Вид письменнаго стола, листа белой бумаги и пера отбивает у меня всякую охоту писать»,—сознается он сам.
И только на прогулке, созерцая красоты природы, голова его начинала работать, и он тут же заносил свои мысли в захваченную тетрадочку.
Английский поэт и философ Поп декламировал свои стихи целыми часами вслух и заносил их на бумагу уже в законченном виде.
Мильтон писал «Потерянный Рай» в старом затасканном халате, требуя, чтобы его чинили, когда он стал приходить в полную ветхость.
Прудон говорил, что у него «ноги заводят голову», т.-е., что ему необходимо двигаться, ходить для того, чтобы мысль стала работать, как следует. Только обдумав все до малейших деталей, он принимался записывать это на бумаге. Виктор Гюго тоже творил на ходу, расхаживая по кабинету, и только время от времени, стоя, записывал на отдельных листочках, которые часто потом находили разбросанными на полу.
Как курьез, можно указать на поэта дю-Барта, который, желая описать в стихах галоп лошади, прыгал, двигаясь на стуле по своему кабинету, в поисках за желанным ритмом.
Только за самое последнее время нарождается новый тип писателя,—писателя-спортсмена,—который день свой начинает с холодных душей, ведет регулярный и здоровый образ жизни, посвящая много часов спорту. Они начали появляться,—эти новые люди,—не только в Англии, где вся обстановка способствует такому направлению, но и во Франции, в Италии и в других странах.
***
Большинство писателей и вообще людей, живущих умственным трудом, не отличаются спортивным духом, предпочитал комнатный, сидячий образ жизни. Всякое движение, даже прогулка, им в тягость,—поэтому неудивительно, что ожирение почти всегда сопутствует их старости. У многих развивается чрезмерный аппетит, а о пристрастии людей пера к напиткам и всяким другим наркотическим средствам, давно уже всем известно.
Существует даже старая поговорка:
нервный удар—вот награда, даруемая природой за долгую умственную работу.
А между тем самый характер этой работы требует особаго воздержания и умеренности, в особенности после 40-летняго возраста.
Еще Гете, сохранивший, как известно, замечательную трудоспособность до самой старости, говорил, что тайна молодости—воздержание, и сам он с каждым годом сокращал меню своего обеда.
О вреде алкоголя излишне и говорить теперь, когда он уже стал общепризнанным ядом, но и все другие возбуждающия средства, как, например, кофе, столь часто употребляемыя писателями для повышения писательскаго настроения, оказались крайне опасными для здоровья: употребление этих средств старит, одряхляет все органы.
Люди, прибегавшие к ним, как, например, поэт Поль Верлэн, притупляя свою чувствительность, должны были постепенно все увеличивать дозы, пока над ними не разражалась, наконец, неизбежная катастрофа.
Еще в древности Эсхил, по словам Плутарха, творил свои трагедии только тогда, «когда был распален вином».
Этим же свойством отличался и греческий писатель Аристофан.
Но теперь люди уже не обладают ни тем здоровьем, ни теми нервами, и всякия излишества ведут к скорому разрушению организма.
***
Знаменитый французский историк Мишле был большим любителем крепкаго кофе и с утра выпивал его в большом количестве, что, по его мнению, способствовало хорошей работе мысли.
Такими же любителями кофе были, по его словам, Дидро, Руссо и Бюффон.
Но это пристрастие весьма пагубно: любовь к кофе свела преждевременно в могилу знаменитаго французскаго писателя Бальзака.
Бальзак, работавший всегда по ночам, выпивал за работой бесчисленное количество чашек крепкаго кофе. Доктора много раз его предостерегали от этой дурной привычки, но Бальзак не придавал этому значения. Другой жертвой кофе был писатель Флобер, который тоже, для вдохновения постоянно пил крепкий черный кофе без сахара. В результате, Флобер заболеет тяжелой нервной болезнью, от которой уже не оправился.
А между тем путем множества наблюдений установлено, что человек работает гораздо продуктивнее не в возбужденном состоянии,—ибо всякое возбуждение истощает— а в самом уравновешенном спокойном настроении, когда голова ясна, так как максиму интеллектуальных сил дается именно этим гармоничным покоем души.
***
В старину многие писатели нюхали табак.
К счастию, эта нечистоплотная привычка теперь совсем вышла из моды.
Все помнят, что император Наполеон 1 был ярым потребителем нюхательнаго табака, причем табакеркой ему служил один из карманов жилета.
Известно еще, что папа Урбан VII и султан Мурат IV вели отчаянную борьбу с этим пороком, причем первый из них приговаривал нюхателей к отлучению от церкви, а второй прибегал к еще более радикальному средству в духе своей страны, а именно, приказывал отрезать носы всем, кто упорствовал в этой привычке.
Но страсть к курению и теперь еще очень распространена.
Гёте считал недопустимым, чтобы «гениальный человек мог курить».
Кроме него никогда не курили Виктор Гюго, Мишле, Сент-Бёв, Александр Дюма (отец), Гейне, Сарсэ и др.,
зато Мильтон, Вальтер Скотт, Байрон, Попсар, Жорж Занд, Адьфред-де-Мюссэ, Бодлэр, Сарду, Тэн, Флобер, Эмиль Зола и Додэ, наоборот, были страстными курильщиками.
Другие, как Бэкон, Ньютон и Кант одновременно и курили и нюхали табак.
Виктор Гюго говорил:
«Табак вреден для работы мысли: он превращает мысль в мечтания, а в мечтах мысль утопает».
Но большинство вышепоименованных писателей принуждены были ко второй половине жизни, по причинам здоровья, отказаться от курения.
Для многих разлука с дорогой привычкой была очень тягостна и стоила больших усилий:
Октав Фелье стал страдать такими нервными припадками, что пришлось совершенно бросить курение, и тогда, по его собственному признанию, здоровье поправилось.
Александр Дюма (сын), автор «Дамы с камелиями», почувствовал сильныя головокружения от курения, и принужден был навсегда от него отказаться.
«Табак наравне с алкоголем,— говорил он впоследствии,— это самые опасные враги разума».
Также и Эмиль Зола; к 1880 году Зола начал страдать серьезной сердечной болезнью; доктора признали отравление табаком и потребовали раз навсегда проститься с папиросой.
В общем установлено, что писатели - гении, как Гёте, Лев Толстой и Виктор Гюго — не курили.
Вся исключительность натур этих великих людей не мирилась с одурманиванием табаком или другими наркотическими средствами.
А среди прочих талантливых писателей, очень многие оказались курильщиками, но и они всегда советовали окружающим не подражать их примеру и признавали весь вред курения для напряженной умственной работы.
Свежие комментарии