Зять

... -А мой опять в пятницу на бровях приполз. Митрофановна грустно вздохнула, сурово сдвинула брови и продолжила: -И ведь, скотина, каждую пятницу напивается. А в субботу всю кладовую обыщет. Сушит его. Рассол ищет. И чего моя Ирка, за него держится? Ни зарплаты хорошей, ни машины. Ничего за душой нет. Живет как таракан паршивый, да и в ус не свищет. Хорошо хоть детей ещё не наплодили.

-Да, ладно тебе, Митрофановна. Грех ещё жаловаться. Вот кому не повезло так, это моей Дарье. Она мужа своего раз в неделю видит. Все в разъездах, да командировках. Знаю я, что у него за командировки! Небось, по бабам шастает. Вон, вчера приехал, разит от него духами за версту, а Дарья – дура, на шее у него повисла и щебечет-щебечет! Тьху! Противно! Что не говори, а измельчал мужик. Не то, что в наше время. Эх, девоньки, вот ведь не было раньше такого!
-Та было Настя, всегда было. Только с годами забывается. Катерина Сергеевна поправила седую прядь, разгладила невидимую складку на юбке и по-детски улыбнулась подружкам. – Вот, Митрофановна своего зятя ругает, а сама забыла, как ее Петро каждые выходные за шиворот заливал? А Митрофановна?
-Ты моего Петра не тронь! Святой человек был! Поджала губы старушка и для пущей надежности пальцем пригрозила. – Моему зятьку до него ещё ого-го! Петр в его возрасте уже в мастерах был. Жигули купил. А этот? На дом копит. Видите ли, плохо ему со мной живется. А я что? Я ему и борщику и вареничков. А все не угодна. Знай, твердит свое: «Дом построю, сына выращу!»
-А твой то что? Настя сочувственно взглянула на Катерину Сергеевну. Бывшую учительницу, а теперь, вот уже пять лет, как пенсионерку.
-А что мой? Мой как всегда. Знай себе лежит, в потолок смотрит. Ничего делать не хочет. Лентяй. Ладно, девоньки, пойду я. – Катерина Сергеевна поднялась с ветхой лавочки, подхватила два пакета и медленно пошла к подъезду.

Вошла в свою квартиру, поморщилась от запаха. Бросила пакеты в угол, заглянула в комнату, посмотрела на лежащего, на диване зятя.
- Что сынок? Соскучился? Сейчас я тебя покормлю. Бульончика сварю. Вот курицу купила. Свежая. С рынка. Домашняя. Тебе надо полезно питаться. Ты как себя чувствуешь? - женщина подошла к мужчине, пальцами ощупала лоб. Перевернула его на бок. –Я вот думаю, может телевизор на стену повесить? Чтобы тебе лучше видно было. Только там одну ерунду показывают. Так, давай зарядку сделаем. Сначала руки, потом ноги… Не лентяйничай. Ну, чего плачешь? Чего? Не надо, сыночек не надо. Ты у меня ещё забегаешь. Ещё всем покажешь. Какой у меня зять хороший.

Катерина Сергеевна умолкла. Бросила беглый взгляд на фотографию. Надо бы ее убрать с комнаты, да все рука не поднималась. После той аварии, эта картинка на стене единственное, что о дочери напоминало. Да вот ещё, зять. Калека парализованный. Врачи сказали не жилец. Овощ. А она не сдавалась.
- Ну, сынок, руку подними левую. Молодец. А теперь правую. Умничка. Все зятек отдыхай. А я покушать приготовлю.
Катерина Сергеевна вышла в кухню. Тяжело опустилась на стул и тихо заплакала. Воровато оглянулась, вытерла быстро слезы. Надо готовить ужин. Надо зятя на ноги подымать, а не слезы над судьбой лить...

© suprastin