В те времена, когда несколько сотен рублей казались кому-то целым состоянием, этот человек мог заработать за ночь десятки тысяч. Через его руки с поразительной лёгкостью прошли миллионы — шальные, застойно-советские…
Правила хорошего притона
Дмитрий Лесной — когда-то один из лучших профессионалов-картёжников бывшего СССР, безжалостный потрошитель чужих карманов и банковских счетов. Акула, волчара, битая рысь (это я на картёжном языке изъясняюсь). А ныне — крупнейший российский специалист по теории и практике игр, очень живая легенда, автор уникальной «Игорной энциклопедии», многократно переизданной и переведённой на множество языков. В этом увесистом томе описаны правила игр, биографии знаменитых игроков, шулерский жаргон и шулерские приёмы, которыми сам Лесной, разумеется, владеет в совершенстве.
С удивительной откровенностью Лесной пишет и рассказывает такое, о чем
подавляющее большинство профессионалов предпочитают крепко молчать, чтобы — опять-таки, по-картёжному говоря, — не белить лоха.
Ему — можно. Всю жизнь он играл по-крупному и доигрался: сам не заметил, как попал в историю.
А мне повезло не меньше, поскольку я попал в его небольшую двухкомнатную квартирку…
Самое удивительное: между советскими картёжниками-асами, которые выигрывали и проигрывали колоссальные состояния, никогда не бывало никаких разборок. Ни стрельбы, ни угроз, чтобы выколотить стотысячный долг. Само место игры — это была заповедная территория. Как правило, две-три квартиры на весь город, проверенные, абсолютно надёжные.
Да, игра шла очень крупная, но любой мог объявить себя банкротом, и ему за это никто ничего бы не сделал — даже если он оставался должен астрономическую сумму. Единственное наказание — всеобщее презрение и изгнание из среды игроков.
Детство. В картах мои университеты
Уже в раннем детстве Дима очень любил наблюдать за игрой, и когда к родителям приходили друзья, его было невозможно выгнать из-за стола. Лет с 12 отец оставлял мальчика на пляже — играть в карты с незнакомыми людьми, потому что тот не уступал в мастерстве родителям и изрядно пополнял семейный бюджет.
А на четвёртом курсе московского журфака Лесного с треском выгнали — естественно, за карты. Декан Засурский сказал: «Наш факультет шулеров не готовит!».
Первые два года после отчисления Лесной жил профессиональной игрой. А потом ему жена говорит: «Тебя точно посадят, надо где-то работать, вступить в Союз журналистов. Тебя же многие издания печатают, устройся в какую-нибудь редакцию!» «Для меня это было совсем невозможно, — вспоминает Дмитрий Станиславович. — Вот представьте: приносишь материал, который тебе нравится, а он не подходит, и тебя ругают. А ты ещё явился на работу с больной головой, потому что ночью проиграл тысяч пять — то есть свою зарплату 105 рублей за пять лет. Знаете, как у Бернарда Шоу: почему миссис Хиггинс так прекрасно выглядит в свои преклонные годы? Потому что она никогда не работала и не хотела работать!».
Впрочем, в Союз журналистов он всё-таки вступил. А первая запись в трудовой книжке — «артист оригинального жанра».
Однажды товарищ рассказал, что познакомился с уникальным гипнотизёром, который обладает фантастической силой. И начал уговаривать: «Будем давать концерты, у тебя есть машина, ты нас будешь возить, а я буду платить тебе полтинник в день». И тут заметил, что Лесной хромает. «Что случилось?» — спрашивает. «Да вот, — отвечает Дмитрий, — на сборах (а он мастер спорта по лыжам, — прим. авт.) один дзюдоист кинул о камушек». Приехали в гостиницу в два часа ночи, появляется пьяный гипнотизёр: «Сейчас, — говорит, — я тебя вылечу, только будет больно». Назавтра Лесной перестал хромать.
С сеансами гипноза они выступали по разным санаториям — в том числе и для партийной элиты. Лесной очень увлёкся, стал читать научные книги по гипнозу, решил было поступать в медицинский. Дмитрию Станиславовичу даже пришлось лечить одну девочку от заикания. Куда её только не водили: и к именитым врачам, и к батюшкам — никто не мог помочь. А у него на сеансе она щебетала как птичка, представляете!
Какое-то время Лесной мечтал максимально развить свои гипнотические способности — они у него оказались очень мощные! — чтобы применять их в карточной игре. Но потом понял: такие вещи — большой удар по репутации.
Карте — место. В музее
Лесного никогда не интересовал копеечный преферанс, он садился играть только с людьми, с которых можно было снять 20-30 тысяч рублей за вечер. Три «Волги». Или четыре?
Представляете, сколько он тогда зарабатывал игрой — и почти всё тратил! Роскошные по советским меркам гостиницы, еда только в ресторанах, дорогие вещи, купленные у фарцовщиков…
У Дмитрия Станиславовича множество историй о блестящих выигрышах.
Однажды, в 1980 олимпийском году, Лесной с другом поехали в один захолустный городок в Узбекистане, где жил подпольный миллионер. Лесной тогда сказал жене, что поедет на недельку. А вернулся через два года.
Проиграв за ночь семь тысяч, миллионер заявил: «На этом всё, больше играть никогда не буду!». И тут Лесной говорит ему невозмутимо: «Давай поспорим на деньги, что ты ещё будешь с нами играть!». Тот почти кричит: «Нет, никогда!» — «Будешь, дорогой, будешь!».
Городок маленький, всё на виду. Проходит неделя, вторая, месяц. С этим человеком заезжие игроки видятся каждый день. Он начинает нервничать, твердит, что от своего слова не откажется. Лесной и его друг жили там полтора года. И в конце концов миллионер не выдержал психологического давления и проиграл ещё 60 тысяч.
Карты, считает Лесной, — совершенно точная модель мироздания. 52 карточных листа соответствуют 52 неделям в году, четыре масти — четырём временам года, причём в их структуре существует даже «високосный день» — джокер. Мудрецы древней цивилизации, пытаясь найти способ шифровки своих вселенских знаний, чтоб передать их будущим поколениям, решили вложить эти знания в колоду карт.
Благодаря Лесному в петергофский Музей игральных карт попала уникальная коллекция петербуржца Александра Семёновича Перельмана. В ней — несколько тысяч колод! И среди прочих экспонатов — немецкие карты 1759-1782 годов, а также тысячи картонных монет — фишек с изображением, скажем, Льва Толстого. Так как играть на деньги в дворянских домах считалось моветоном, гостям раздавали специальные фишки.
Однажды Лесной спросил Перельмана: «Как получилось, что в Питере, в вашей скромной квартире, оказалась коллекция, которая по минимуму стоит миллион долларов?». Он говорит: «Ну вот, знаете ли. Повезло». Лесной ему: «Александр Семёнович, я человек, имеющий к фортуне самое непосредственное отношение. Но, убейте, не представляю, чтобы так повезло за один раз!». А он отвечает: «Давайте считать, что мне повезло несколько раз».
Уже потом Лесной реконструировал эту историю из разрозненных деталей.
В 1945 году советские войска вошли в древнюю столицу картопечатания Альтенбург и обнаружили там заколоченные ящики, приготовленные для отправки в Штутгарт, в казино. Часть из них попала в Ленинград, на Комбинат цветной печати — первое в России место, где в 1817 году начали печатать игральные карты. Какой-то начальник велел распределить между гражданами колоды для растопки печек — в Питере тогда с дровами было тяжело. А Перельман жил в одном из домов, где оказались эти ящики. И он, ещё мальчишка, менял хлебные карточки и вещи на колоды карт — и так спас от огня большую часть уникальной коллекции.
Вышел из игры и пришёл в себя
Однажды Лесного посетило какое-то озарение свыше — всё, хватит, отыграл своё.
Он закончил с карьерой профессионального игрока, но у него не было никаких накоплений — картежнику экстра-класса просто не приходило в голову, что могут наступить времена, когда не будет денег.
Дмитрий Станиславович тогда чуть ли не год безвылазно просидел в Ленинской библиотеке, за книгами. А если в холодильнике становилось совсем пусто, садился ночью на свою «копейку» и таксовал. При том, что, отправившись играть, за ночь был способен заработать в тысячу раз больше.
Детский вопрос напоследок. Спрашиваю: «Бывает ли у вас сейчас искушение пойти куда-нибудь, тысяч 100 долларов снять и опять не играть лет 10?».
«Что греха таить — бывает, — отвечает Дмитрий Станиславович. — Но не хочется отягощать карму, её и так уже тяжело нести. Чтобы написать «Энциклопедию», я два года не вставал из-за стола. Знаю, что мог давным-давно быть долларовым миллионером. Но у меня когда-то уже имелись очень большие деньги. Ну и что?».
Свежие комментарии