На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Я так вижу

67 324 подписчика

Свежие комментарии

Подполковник рассказала, почему женщины в армии не бывают стервозными

 

Очень многие вопросы, связанные с психологическими моментами некоторых дам, просто отсутствуют в военной среде, рассказала Инна Святенко 

 

Т. ДВИДАР: Добрый вечер, с Вами Таймур Двидар. Как я анонсировал в Twitter, на свой странице и на странице РСН, у нас сегодня интересный гость, перейдём к ней чуть попозже.

Я, наверное, счастливый человек, могу выбирать себе гостей, если хочу провести время хорошо, с красивой очаровательной дамой, с которой у меня совпадают интересы. Сегодня – день солидарности в борьбе с терроризмом, памятная дата о трагедии в Беслане. Как Вы догадываетесь, мы будем сегодня говорить о безопасности в целом. Для этого любезно согласилась прийти на допрос в студию Инна Святенко. Добрый вечер.

И. СВЯТЕНКО: Добрый вечер.

Т. ДВИДАР: Чтобы сохранить жанр и пройти квалификацию: звание и последнее место службы.

И. СВЯТЕНКО: Подполковник военно-воздушных сил, доцент кафедры автоматизированных систем управления Военно-воздушной и инженерной академии имени профессора Н. Е. Жуковского.

Т. ДВИДАР: А где учились в школе?

И. СВЯТЕНКО: В школе в Москве, в центре города, закончила обычную общеобразовательную школу 583. Она находится на Полянке. После окончания школы поступила в МГУ на факультет вычислительной математики и кибернетики.

Т. ДВИДАР: Я МАДИ заканчивал. Не хочу обидеть представителей милого красивого пола, мало было симпатичных девчонок на техническом факультете – а Вы на кибернетику.

И. СВЯТЕНКО: Я хотела бы Вам парировать: на ВМК училось много красивых девушек и практически не было молодых людей.

Так сложилось, что я поступила в 1984 году, когда впервые даже из таких вузов, как МГУ, сняли бронь по службе в армии. Поэтому все красивые и умные молодые люди, которые были в МАДИ, точно так же, как и наши ребята с факультета ВМК, ушли служить в армию, и остались одни красивые девушки. Мне это в жизни помогло, потому что очень долго наш великий ректор Садовничий думал о том, как сохранить потенциал военной кафедры, которая обучала военным специальностям в МГУ: мехмат, физфак, наш факультет, сохранить научную профессорско-преподавательскую базу и не растерять. И он принял единственно правильное решение: на смену молодым людям пойти и обучить всех девушек, которые учились на ВМК. Тогда все, кроме тех, кто по каким-то физическим причинам не мог, хотя нездоровых просто не брали, – 100% девушек на моём курсе закончили военную кафедру.

Т. ДВИДАР: Все лейтенантами выходят после военной кафедры.

И. СВЯТЕНКО: Да, все получили звание лейтенанта запаса, но с нашего выпуска только я оказалась в армии.

Т. ДВИДАР: А как?

И. СВЯТЕНКО: Тоже абсолютно понятно. Ежегодно из гражданских вузов брали математиков, потому что своих, которые заканчивали военные вузы, не хватало. В то время не брали курсантами учиться в академии, потому получить высокую квалификацию могли только в гражданских вузах по окончании военной кафедры. В 1989 году, когда я выпускалась, не было ни одного молодого человека на военной кафедре. Те, кто интересовался набором из гражданских вузов на военные специальности, приходили в вузы, откровенно плакали, так как понимали, что это не тот материал, который они хотели бы видеть: есть проблемы с тем, что эти офицеры выходят замуж, рожают, и хоть и краткосрочный, но отпуск, потом отпуск по уходу за ребёнком, и непонятно, сколько это будет продолжаться и когда они получат специалиста обратно после житейских, бытовых историй. В академии Жуковского уже остро не хватало специалистов, брали ребят с мехмата, с ВМК, и я оказалась в числе тех «пиджаков», как нас называли; это было очень оскорбительно, для женщины – менее, чем для мужчины, но признаюсь, что я – «пиджак», который пришёл лейтенантом в Военно-воздушную академию имени Жуковского и нёс там службу в течение 12 лет. 

Т. ДВИДАР: Инна Юрьевна, это гениальный ход со стороны Министерства обороны СССР в то время. Я бы Вам сдался, честно.

И. СВЯТЕНКО: Хорошо, что Вы не китайская армия.

Т. ДВИДАР: Вы профессионально занимаетесь темой безопасности уже много лет. Позвольте, зачитаю для наших слушателей пару определений. Безопасность человека – такое состояние человека, когда действие внешних и внутренних факторов не приводит к плохому состоянию, ухудшению функционирования и развития организма, сознания, психики и человека в целом, не препятствует достижению определённых, желательных для человека, целей. Безопасность в общем – это такие условия, в которых находится объект, когда действие внешних и внутренних факторов не влечёт действий, считающихся отрицательными по отношению к данному объекту в соответствии с существующими на данном этапе потребностями, знаниями и представлениями. У меня случается взрыв мозга.

И. СВЯТЕНКО: Я тоже слушаю и удивляюсь авторам этих определений.

Т. ДВИДАР: Лопатинский. Прежде чем мы коснёмся темы фундаментальной безопасности, какие угрозы сейчас самые насущные перед российскими городами?

И. СВЯТЕНКО: Я беру свои слова обратно по отношению к автору, потому что он в этих сложных терминологических вещах описал две очень важные позиции. Первое: это личная безопасность, потому что она касается каждого из нас. Я бы переформулировала его определение на простой человеческий язык, личная безопасность – это когда у тебя нет внутреннего тремора и холодка, ты ощущаешь себя комфортно. Именно тогда ты чувствуешь, что твоей личной безопасности это не угрожает. Это и вопрос твоего жилища, твоей семьи, твоих внутренних страхов, можешь ты их преодолеть или нет. как ни странно, я очень часто, как человек, который служил в авиации, встречаю людей, которые боятся летать. Я прекрасно понимаю, что это внутреннее состояние, которое человеку надо перебороть, чтобы чувствовать себя свободным с точки зрения личной безопасности даже от этого страха. Это страх ходить по тёмным улицам, заходить с посторонними людьми в лифт. И вторая позиция: вопросы глобальные, которые от тебя и от твоего внутреннего тремора, страхов, комфорта ни в коем мере не зависят. Это то, что происходит вокруг нас, происходит вне зависимости от нас. Сидя в этой студии, при всём уважении, я понимаю, что мы с Вами после разговора не сможем изменить экономическую ситуацию в стране, ситуацию тех войн, которые происходят сейчас в мире. Я говорю об этом с большим сожалением, но это факт. Это те глобальные процессы, которые на уровне руководителей государства, возможно, есть шанс изменить, а может, и нет.

Т. ДВИДАР: Я не задавал этого вопроса, но Вы опережаете события. Как Вы себя в мире мужчин находите? Люди меняются, в основном, парни в ФСБ, полиции, научные центры ФСБ, с которыми Вы взаимодействуете в части транспортной, общественной безопасности, видеонаблюдения, Вы во всём присутствуете – как они Вас воспринимают и как Вы их?

И. СВЯТЕНКО: Я бы не говорила с точки зрения гендерной политики, потому что я не очень люблю женские форумы, связанные с ролью женщины в тех или иных исторических процессах или её местонахождении в социуме. Мне кажется, если люди общаются профессионально, здесь нет половых признаков, если мы не говорим с вами о чём-то другом. В работе очень хорошо, когда есть разные мнения, когда люди имеют возможность спорить. Хорошо, когда мужчины не матерятся, потому что женщины их останавливают.

Т. ДВИДАР: Есть такие балбесы, которые при женщинах матерятся.

И. СВЯТЕНКО: Не встречала.

Т. ДВИДАР: Повезло. Зашла женщина в зал заседаний, первая мысль: наверное, умная или будет делать вид, что умная. Я-то знаю, что Вы умная, результат сам за себя говорит.

И. СВЯТЕНКО: Потом всё проходит.

Т. ДВИДАР: Как Вы это делаете: упал – отжался?

И. СВЯТЕНКО: Не только я это делаю. Это происходит в связи с тем, что мы говорим о тех вещах, которые беспокоят и тех, кто сидит в зале, и тех, кто нас слышит, делаем общие дела, документы, направленные на тех людей, которых это беспокоит. Я могу признаться честно: мне комфортно работать с мужчинами.

Т. ДВИДАР: Мне тоже.

И. СВЯТЕНКО: Очень многие вопросы, связанные с психологическими моментами некоторых дам, просто отсутствуют. Вся моя трудовая деятельность была практически в мужских коллективах, и могу сказать, что мне мужчины всегда помогали. Очень трудно в мужском коллективе работать, особенно когда ты инородное тело, как «пиджак». Мало того, что уже есть одно клеймо, и нужно доказать. Я очень горжусь своей старшей дочерью, которая закончила военный университет Министерства обороны. Мой муж тоже бывший военный, иногда они сидят, что-то обсуждают и обзывают меня, говорят: мама, ты не вникай, ты в казарме не была, не нужно встревать в наши разговоры. Дискриминация не по половому признаку, а по профессиональному. Я умолкаю, потому что понимаю, что какую-то в своей жизни не прошла ступень, и не нужно мне эти моменты обсуждать, они справятся без меня.

Когда я преподавала в Академии Жуковского, у меня был один курьёзный случай. Фамилия Святенко не склоняема, и когда я пришла уже на должность преподавателя, начальник кафедры говорит, что перед первой лекцией пойдёт сам подготовит аудиторию, потому что я уверен, что они к этому не готовы. Был курс людей, которые приехали из войск, поступили в Академию, сидят майоры, один подполковник был. Я в то время была капитаном и понимаю, насколько уровень того, что я буду им говорить, и уровень моей подготовки должен быть высоким, чтобы привлечь их внимание хотя бы на первые 45 минут, чтобы успела изложить материал, а потом будем задавать вопросы друг другу. Зашёл начальник кафедры и начал вступительное слово с того, что им очень повезло, так как будет очень своеобразный педагог. На что они говорят: товарищ полковник, не волнуйтесь, мы справимся, только скажите, что случилось, что нужно делать, чтобы помочь нашему педагогу. Он сказал: этот офицер первый раз зайдёт в аудиторию, чтобы прочитать вам лекцию, помогайте, чем можете. Капитан Святенко. Говорят, не волнуйтесь, будем слушать вашего капитана. Товарищ капитан, заходите. Я захожу и первый шок от неожиданности, потому что офицеры не были готовы увидеть молодую девчонку, мне надо было пережить вместе с ними.

Т. ДВИДАР: Лица помните?

И. СВЯТЕНКО: Я хорошо помню их лица: сначала это было удивление, поднятые брови, потом улыбки, потом они не могли сдержать смех, но стеснялись, помнили слова начальника кафедры, чтобы этого не делать. Один раз это пережив, я прекрасно понимаю, что первую минуту надо продержаться. А потом всё переходит на профессиональные рельсы. Я очень любила всегда своих учеников, они мне всегда отвечали тем же, потому что никаких других курьёзных историй я не могу даже вспомнить: всегда был ровный учебный процесс, всегда хорошо сдавали экзамены, во многом, мне кажется, чтобы меня не подвести. Эта деятельность дала мне очень много потом в политике.

Т. ДВИДАР: Трогательная история. До того, как подойдём к политике, вернёмся к безопасности в городах, ведь это комплексная мера. Вы можете перечислить основные угрозы, которые стоят сейчас перед городами? Из чего состоит забота наших коллег и самосознание граждан? За чем мы должны следить? Помимо того, что проходишь в тёмном переулке и дрожь – это страх; а что-то вселенского масштаба, чего мы должны остерегаться, и как оценивать Вашу работу, работу органов внутренних дел?

И. СВЯТЕНКО: Угроз достаточно много, и в науке их все классифицировали. Тем не менее, если мы говорим о разных регионах, то и уровень угроз разный, почему и создаются региональные программы безопасности, и это крайне важно.

Т. ДВИДАР: У каждого региона своя?

И. СВЯТЕНКО: Своя, и я считаю это правильным. Есть глобальные вопросы национальной безопасности, внешней угрозы, которые едины для нашей страны, с ними борются федеральные структуры. Очень важно, чтобы сама концепция борьбы с внешними угрозами была выстроена абсолютно чётко, чтобы все знали, какая структура за что отвечает. Есть угрозы, связанные со спецификой региона. Если взять Москву, то начинаем с метрополитена, угроз подземного стратегического объекта. Москва уделяет этому огромное значение. Санкт-Петербург тоже уделяет этому огромное значение, и города, которые имеют метрополитен. Если говорить о специфике регионов, где есть атомные электростанции – это отдельная история, и мы прекрасно понимаем, что вопрос безопасности такого рода объектов несёт в себе опасность для всего региона – и мира, возможно. Здесь есть совершенно другие угрозы.

Если говорить о критериях оценки, то в Москве, когда мы говорили о личной безопасности, вопросах, связанных с угрозами, которых опасаются москвичи, о наших обычных страхах – квартира, машина, транспорт, антитеррор, дети, социальные объекты, – то мы говорили прежде всего, что оценка выполнения программы по безопасности города будет равна уровню доверия к правоохранительным органам. Если москвичи доверяют правоохранительным органам, значит, они работают так хорошо и наш город настолько безопасен, что дальше нечего делать. Конечно, мы не достигли пока того результата, чтобы каждый москвич сказал, как он доверяет правоохранительным органам.

Т. ДВИДАР: Доверие – это очень общо, сложно этого достичь, даже если всё идеально. Но палочная система ведь сохранилась в полиции?

И. СВЯТЕНКО: Саму палочную систему Министерство постаралось упразднить, чтобы не было гонки. Мы видим, что отчётность и оценка эффективности идёт по определённым критериям, которые хотите или нет, а возвращают всю систему оценки работы к палочной системе.

Т. ДВИДАР: Я живу в северном районе Москвы, где очень часто меняется начальник отдела полиции. Причина: в районе всё спокойно. Район не буду называть, но кое-кто сразу узнал. Нет раскрываемости, ничего не происходит. Район относительно новый, и ребята начали работать на предупреждение – и всё получается. Нет рынка, правда, что плохо для ребят, раскрываемости нет, но ребята работают, начальника меняют. Что это?

И. СВЯТЕНКО: Я не думаю, что это связано с тем, о чём Вы говорите, здесь надо меньше подозрительности.

Т. ДВИДАР: Я вопросы задаю в определённых кругах, это я не сам с собой, на балконе покуривая.

И. СВЯТЕНКО: Ротация тоже очень важна. Я не знаю, почему предыдущего начальника ОВД куда-то передвинули.

Т. ДВИДАР: Раскрываемость низкая.

И. СВЯТЕНКО: Я не думаю, что из-за этого, может, был карьерный рост.

Т. ДВИДАР: Я четырёх насчитал. У одного я проследил карьерный рост.

И. СВЯТЕНКО: Кадровая политика – очень важная вещь. И хоть нас учили, что роль личности в истории не настолько значима, мы прекрасно понимаем, как важно, когда руководитель на своём месте. Причём неважно, он руководит службой участковых уполномоченных в районе или это руководитель главка. Важно, чтобы каждый человек был на своём месте.

Меня вчера поразило, как интересно разговаривал начальник главного управления ОВД по Москве Якунин Анатолий Иванович со студентами МФЮА. Он читал лекцию, и сколько неудобных вопросов ему было задали, я думаю, никогда ни у одного начальника не спрашивали. И по поводу раскрываемости, и вопрос о том, как попасть на службу в полицию, многие говорят, что у вас недокомплект, в то же время видят, что есть какая-то протекция, и неудобные вопросы о коррупционных историях.

Т. ДВИДАР: А был вопрос из разряда: переименовали в полицию, что получили?

И. СВЯТЕНКО: Нет, не задавали.

Т. ДВИДАР: Я бы задал. А как Вы пришли в политику и зачем? Хорошая карьера, наука.

И. СВЯТЕНКО: Хорошая карьера, у меня были перспективы, потому что, будучи в армии, я защитила кандидатскую диссертацию, но тот период времени наука, к сожалению, стагнировала, и очень грустно было видеть, как она становится всё меньше, уходят лучшие. Один уходили по причине того, что являлись кормильцами в семье, и им нужно было думать, чем кормить семью, тяжёлые 90-е годы я всё-таки в армии пережила, 1993-1995 годы не платили зарплаты, месяцами задерживали. 

Т. ДВИДАР: А в армии какие настроения были?

И. СВЯТЕНКО: Настроения были не очень хорошие.

Т. ДВИДАР: Было ощущение, что предали?

И. СВЯТЕНКО: Было ощущение полного предательства. Мы могли бы пережить и голод, и холод, но пережить отношение к тому, что всё то, что создавалось годами: и тот научный потенциал, и та техника, которая создавалась, что всё это на металлолом – это было для армии убийственным. Я думаю, что это даже сыграло большую роль, чем экономическая ситуация. Когда посмеивались те, кто ушёл, занял позиции в бизнесе, приходил и посмеивался о том, что мы по 60 долларов в месяц получаем, и то раз в четыре месяца, мы всё равно пытались себя убедить, что стоим на защите отечества, и, самое главное, мы родину не предаём. Но когда увидели обратную историю – что эта идеология не нужна, и когда вышел распорядительный внутренний документ, что в форме не надо появляться на улице, так как участились случаи нападения, нанесения тяжких телесных повреждений, если мы стесняемся своей формы, наверное, надо что-то делать. И в 1999 году Шойгу возглавляет партию «Единство», и это был посыл, что есть партия, которая может защитить и отстоять интересы людей в погонах. Поэтому я пошла туда сторонником партии, возглавила экспертный совет московского отделения партии. 

Т. ДВИДАР: Идейно?

И. СВЯТЕНКО: Идейно, конечно. И мы начали продумывать социальные проекты для военнослужащих. Было очевидно, что лидеры нашей партии Шойгу, Карелин и Гуров – это те люди, которые обратят внимание на нашу проблему, боль не с точки зрения наших отстаиваний интересов военнослужащих, а ещё и для продвижения армии и интересов государства.

Т. ДВИДАР: Возлагаем надежды на генерала Шойгу, дай бог, чтобы всё получилось. Что Вы думаете по поводу роли женщины в армии?

И. СВЯТЕНКО: Это тема очень актуальная, сейчас в армии служит очень много женщин, и это хорошо.

Т. ДВИДАР: Чем?

И. СВЯТЕНКО: Это связанно с тыловыми, финансовыми, должностями, должностью переводчика. Я недавно присутствовала на межвузовской армейской конференции, куда приехали девочки-десантницы из Рязани, я была поражена.

Т. ДВИДАР: Бойцы?

И. СВЯТЕНКО: И бойцы, и конкурс среди девочек в десантное училище – 20 человек на место. Это говорит о том, что в Рязани есть возможность выбрать лучших из лучших, и именно они сейчас находятся в армии, потому что конкурсы на военные специальности среди девочек значительно выше, чем среди мальчиков.

Т. ДВИДАР: А не окажется ли армия более жестокой? У женщин есть ряд особенностей, таких как стервозность.

И. СВЯТЕНКО: Все женщины, которые приходят в армию, проходят жесточайший профотбор. Те, у кого есть психоэмоциональные состояния, в армию 100% не попадут. Сначала профотбор проходят в военкомате во время призывной комиссии, и второй – в самом вузе, где смотрят через микроскоп.

Т. ДВИДАР: По поводу принятия решений в городе: с Вами когда-нибудь согласовывались депутатами тарифы на парковку в городе?

И. СВЯТЕНКО: Нет, этими вопросами занимается правительство Москвы. Мы согласовываем и заслушиваем прокурора города.

Т. ДВИДАР: Ощущение людей, населения Вы чувствуете, как депутаты?

И. СВЯТЕНКО: Чувствуем, мы работаем на земле, в округах, они у нас одномандатные, выборы по мажоритарной системе, это обязывает каждого депутата проводить не региональную неделю, а практически всё своё время в округе.

Т. ДВИДАР: Вы, безусловно, знаете, как нам надоели платные парковки. Мы парковались на дорогах; пусть будет какой-то тариф, но не такой, как сейчас, в таком случае должны быть альтернативные бесплатные места для парковки. Вам как депутату или Вашим коллегам приходилось знакомиться с транспортной стратегией города, Вы её читали?

И. СВЯТЕНКО: Руководитель департамента транспорта уделил много времени тому, чтобы убедить нас в том, с чем мы были не согласны. Каждый мегаполис борется с количеством машин по-своему: в каких-то странах это чётные и нечётные номера, в Лондоне закрыли центр города, безумные деньги надо платить, чтобы проехать.

Т. ДВИДАР: В Копенгагене 30 километров в час, в Варшаве будет 40 километров в час, только господин руководитель департамента транспорта путает эти города с нашим мегаполисом.

И. СВЯТЕНКО: Если стратегия развития транспортной системы в городе будет отработана так, как мы её видели на презентации, то горожане должны будут быть этим довольны.

Т. ДВИДАР: Мы не довольны и не будем.

И. СВЯТЕНКО: Будете.

Т. ДВИДАР: Он не в курсе, он сам с Вами обсуждает, Вы же мне не рассказываете, говорите: мне понравится. Вам я верю и за Вас буду голосовать. Ладно, ответ получен.

И. СВЯТЕНКО: Правда, Вам понравится. Я чувствую, что у Вас вопрос в глазах и недосказанность. Объясню: если мы пересядем на общественный транспорт, это будет неплохо. Но самое важное, чтобы этот транспорт был для нас удобный.

Т. ДВИДАР: Возражу: он будет для нас удобным, но он должен быть доходным для того ГУП, который его эксплуатирует. И вся транспортная политика, сделать отраслевые ведомства, «Мосгортранс», метрополитен доходными. Транспорт всегда был дотационный. Мы платим за это свои налоги. Но нас загонять за Можай, когда припарковать машину стоит запредельно, дешевле пешком ходить, не дай бог камера сфотографирует за превышение скорости – поднадоело. Ради чего всё это? Это не ради пополнения бюджета города, а ради опустошения моего кармана?

И. СВЯТЕНКО: Нам не хватит программы, это тема отдельного разговора.

Т. ДВИДАР: НСБ, негосударственная сфера безопасности – это дружины?

И. СВЯТЕНКО: Это ассоциация, которая объединяет в себе все ЧОПы. Частные охранные предприятия – это тоже очень большой пласт работы для москвичей в Москве. Мы видим, какой блок вопросов безопасности ложится на ЧОПы: это и социальные объекты, и наши школы, больницы, центры социального обслуживания, и важно, кто там работает и насколько качественно они несут свою службу. Важно, чтобы эта сфера была интегрирована в сферу безопасности нашего города. Приведу пример. Допустим, у нас есть городские камеры видеонаблюдения, они следят на площадях, на улицах, но мы же прекрасно знаем, сколько частных объектов охраняется ЧОПами. И если эти камеры будут интегрированы, то мы сэкономим бюджет и получим 3D-картинку нашего города.

Т. ДВИДАР: Камеры работают?

И. СВЯТЕНКО: Работают.

Т. ДВИДАР: Все?

И. СВЯТЕНКО: Не все.

Т. ДВИДАР: Что не все – это случается, главное, чтобы не больше половины. Давайте пофантазируем: как Вы видите себе безопасность лет через 10?

И. СВЯТЕНКО: Давайте дальше смотреть, 10 мало.

Т. ДВИДАР: Вы поддержите, если будет предложение чиповать граждан?

И. СВЯТЕНКО: Нет, я пока не готова.

Т. ДВИДАР: Это удобно, практично. Пьяный в канаве нашёлся, документов нет, поднёс сканер – такой-то, живёт там-то, отвезли. Оправдание всегда можем найти.

И. СВЯТЕНКО: В 2015 году я выступаю за чипирование домашних животных на территории города Москвы, по людям я не готова говорить. Я бы выступила за то, чтобы у нас с Вами был единый документ. Очень неудобно, когда права – один документ, паспорт – другой. Был бы единый – такой чип я бы носила с собой, но не внутри себя.

Т. ДВИДАР: Как в других странах. Поговорим со слушателями. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Чип сначала не внутри. Вы нам скажите, пожалуйста, Инна Юрьевна, наши руководители всегда думают, что для нас делают лучше, те же парковки. Ленин за горизонтом видел коммунизм, Сталин – развитый социализм, Хрущёв – бесконечные поля кукурузы. Что видят современные депутаты за горизонтом?

И. СВЯТЕНКО: Вопрос парковок и тарифов решает не Московская городская дума. Москва – уникальный город. По-разному можно относиться к порталу «Активный гражданин», но это первый шаг к тому, чтобы услышать максимальное количество жителей. Если я развешиваю объявление и говорю о том, что в этом дворе я провожу встречу с жителями, приходит 10-15%. Потом они говорят: мы не знаем своего депутата. А почему не пришли? Не интересно, вечером ужин, муж – бесполезно. И «Активный гражданин» – сидите дома, смотрите телевизор, но проголосуйте за ту или иную позицию. Очень важно услышать ваш голос. И когда говорят, что только 3% москвичей проголосовало, проголосуйте, чтобы было 5-10-100%.

Т. ДВИДАР: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Речь шла о камерах видеорегистрации на московских улицах: почему они оказываются всегда неработающими, если нужна их помощь для водителя? Я сталкивалась с такой ситуацией два года назад, когда попала в ДТП, ехала на зелёный свет, вечером, не смогла доказать этого сотрудникам ГАИ, просила информацию с камеры, они её пообещали, но не показали. Это было в самом центре. При этом они всегда работают, когда это нужно полиции.

Т. ДВИДАР: А зачем я за них вообще заплатил?

И. СВЯТЕНКО: Произошла очень обидная ситуация, мне тоже было бы досадно.

Т. ДВИДАР: Кто-нибудь контролирует работу этих камер?

И. СВЯТЕНКО: Есть специальная структура: Центр по организации дорожного движения, если уличные вылетные магистрали, Департамент жилищно-коммунального хозяйства, если речь идёт о внутридворовых камерах. Важно, чтобы город следил за их работой максимально.

Т. ДВИДАР: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Когда зарплату повысят?

И. СВЯТЕНКО: О зарплате, которую повышают, мечтаем мы все.

Т. ДВИДАР: Инна Юрьевна, благодарю Вас за то, что пришли, не все вопросы я задал. Передайте привет людям, которые занимаются транспортной политикой, мы тоже хотим немного про неё узнать. Допрос окончен, все свободны. 

 

Источник

Рекомендуем
Популярное
наверх